Обложили материком

Основатель Китайской Республики маршал Чан Кайши сидит в окружении огромных бумажных бабочек, масок и драконов. Они подвешены к потолку и стенам круглого, похожего на древний храм, мемориала Чан Кайши. Гигантскую статую маршала теперь нельзя сфотографировать так, чтобы в кадр не попала какая-нибудь легкомысленная цветная бабочка. Бумажные насекомые и пресмыкающиеся висят для того, чтобы развенчать маршала в глазах тайваньского общества. С той же целью сам мемориал Чан Кайши (еще недавно главный официальный памятник Тайбэя) в прошлом году переименовали в Национальный тайваньский памятник демократии и убрали от него почетный караул, на смену которого съезжались смотреть дети и иностранцы.

Уничтожение культа Чан Кайши - одна из самых заметных перемен, которые принесло Тайваню восьмилетнее правление президента Чэнь Шуйбяня и его Демократической прогрессивной партии (ДПП). Правда, если к власти вернется историческая партия Гоминьдан, бабочек уберут: как-никак маршал Чан - один из ее основателей.

Совсем недавно мало кто сомневался, что Ма Инцзю, кандидат от Гоминьдан, победит на президентских выборах, которые прошли на Тайване в минувшую субботу. На парламентских выборах в январе партия уже получила 72%. Но случились невиданные по масштабам беспорядки в Тибете, и у демократов появился шанс остаться. То, как жестко разобрались с Тибетом пекинские власти, немедленно повлияло на тайваньскую политику: убавило сторонников сближения Тайваня с материковым Китаем и прибавило голосов ДПП, которая осторожно ведет остров к провозглашению собственного тайваньского государства. Тем более что в прошлую среду на каверзный вопрос журналиста председатель КНР Ху Цзиньтао ответил: Тибет и Тайвань - неотъемлемые части Китая. Впрочем, и без ответа Ху на Тайване всю прошлую неделю все только и делали, что примеряли тибетскую ситуацию на себя. Не зря же Китай в 2005 г. принял Закон о противодействии сепаратизму, где ясно написано: если Тайвань провозгласит независимость, Китай будет считать это поводом для начала военной акции против острова.

ОСТРОВ НЕПРИЗНАНИЯ

В вестибюле тайваньского МИДа гордо стоят двадцать два флага государств, которые продолжают признавать Китайскую Республику на Тайване и поддерживают с ней дипломатические отношения. Правда, целых два местных дипломата не смогли перечислить в разговоре со мной все флаги: даже для них флаги слишком экзотические. Большинство из двадцати двух «дипломатических союзников» Тайваня - малые державы знойного юга.

После того как Косово стало независимым, весь мир живо интересуется сепаратистскими провинциями и непризнанными государствами. Вот тут-то и сошлись линии Тибета и Тайваня. Тибет оказался потенциальным китайским Косово в гораздо большей степени, чем было принято думать. А Тайвань как-никак - непризнанное государство с самым долгим стажем на планете, почти 60 лет.

«Мы признали новую страну Косово 18 февраля, на следующий день после провозглашения его парламентом независимости. Ведь у нас общие проблемы», - с гордостью говорит Антонио Чэнь, гендиректор департамента Западной Азии тайваньского МИДа. Конечно, обидно, что состоявшийся экономически и политически Тайвань десятилетия висит в дипломатической пустоте, а его главный военный союзник - США - признает Косово, которому без году неделя. Но, говорит Чэнь, «международная политика всегда слишком реалистична. У Косово другие враги, чем у Тайваня. Главный враг Косово - Сербия, главный противник Тайваня - Китай. Если их сравнить, это как ребенок и здоровый мужик».

Шестьдесят лет без признания - это, конечно, смотря как считать. В отличие от русской Белой армии Чан Кайши проиграл гражданскую войну коммунистам не до конца. Остатки армии и правительства буржуазной Китайской Республики эвакуировались на Тайвань в 1949 г., а Мао так и не решился на десантную операцию. Четверть века правительство Китайской Республики на Тайване признавалось всеми, кроме стран соцлагеря, законным правительством Китая в изгнании. Его представитель сидел в ООН на месте Китая до 1971 г. Но в 70-е мир понял, что большевики в Китае - это всерьез и надолго. Никсон съездил к Мао, и Китай поставил жесткое условие: или он, или Тайвань. Чан Кайши поступил так же - и проиграл: старые посольства в Тайбэе закрывались одно за другим с той же скоростью, с какой новые открывались в Пекине. В январе этого года от Тайваня отреклась даже вымирающая от СПИДа африканская Республика Малави.

Китай давно предлагает Тайваню такую же сделку, которая состоялась 10 лет назад с Гонконгом: объединиться на принципах «одна страна - две системы». Как и в случае с Гонконгом, это означало бы сохранить свой экономический и политический строй, таможенную и налоговую самостоятельность, гражданские права и свободы, но уступить Пекину внешнюю политику и оборону.

И хотя все собеседники Newsweek на Тайване признают, что ничего плохого с Гонконгом не случилось, расстаться даже с полупризнанной государственностью тайваньцам страшно. «Если Тайвань примет принцип одного Китая, пусть и с двумя системами, Тайвань станет внутренним вопросом Китая, и мы получим то же, что сейчас Тибет», - объясняет Антонио Чэнь.

Защиту тайваньцы видят в том, чтобы оставаться каким-никаким, а субъектом международного права. А еще лучше - укрепить свой международный статус. Одновременно с выборами на Тайване проходит референдум о вступлении в ООН. Демпартия предложила народу поддержать подачу заявки в ООН под именем Тайвань, Гоминьдан - под старым именем Китайская Республика или любым другим, какое подскажут обстоятельства.

КИТАЙСКОЕ МЕНЬШИНСТВО

Членство в ООН - не тот вопрос, который решается на референдуме. Но, как сказал Newsweek Лай Ичжун, замглавы отдела по международным связям Демпартии, референдум нужен не столько для вступления в ООН, «сколько как наглядное опровержение утверждения о том, что мы китайцы». «У нас проблема, - признается генерал-лейтенант местной армии депутат Гоминьдана Шуай Хуамин. - Как мы можем сражаться, не зная в точности, Китай мы или что?»

Опросы говорят о том же. Десять лет назад здесь почти 30% считали себя китайцами, менее 20% - тайваньцами и остальные 50% - китайцами и тайваньцами одновременно. Сейчас доля тех, кто считает себя преимущественно тайваньцами, выросла, по разным выборкам, до 50% и даже до 70%, а доля тех, кто определяет себя как преимущественно китайцев упала ниже 10%.

Лю Инвэн, учитель математики на пенсии, представляет это новое китайское меньшинство. Вместе с женой он гуляет по цокольному этажу бывшего мемориала Чан Кайши и почтительно разглядывает мундиры и черные лимузины маршала. Он не согласен с переименованием монумента в «Памятник демократии», зато согласен с кандидатом Ма Инцзю от партии Гоминьдан и с его «три нет» - «нет объединению с Китаем, нет провозглашению независимости, нет применению силы». «Ведь и здесь китайцы, и там китайцы», - объясняет он. Вместе с Чан Кайши он сбежал от коммунистов на остров и привез с собой брата и сестру. Родители остались на материке. Собирались их навестить, но не успели - поездки к родным в Китай разрешили только в 1991 г. «Вы из России? А-а, соседи», - окончательно выдает свою материковую китайскую ментальность Лю Инвэн.

«Три нет» кандидата Ма заменили «три нет» Цзяна Цзинго, сына Чан Кайши, который правил Гоминьданом и Тайванем с 1978-го по 1988 год. Тогда это было «нет контактам, нет переговорам, нет соглашениям с коммунистическим Китаем». «Вы должны выполнить главную задачу - вернуть материковый Китай», - обращается к потомкам каменный Чан Кайши посредством надписи на постаменте. Но врач Ли Цзянан с друзьями и думать об этом не хотят. В мемориал они пришли порадоваться унижению каменного маршала. «Мы 100% за независимость. Посмотрите на Тибет, что там делается. Это стыд. Я хотел бы быть там с тибетцами». «Он спас Тайвань от коммунистов? Ничего подобного! - перебивает Тони Хунянь. - Наше процветание - это заслуга тайваньского народа. А этот - он был диктатор хуже Кастро. Мы не могли разговаривать на родном языке». Ко времени прихода Чан Кайши большинство жителей Тайваня говорили на тайваньском диалекте китайского языка и не понимали на слух нормативный китайский.

«Я верила тому, чему нас учили в школе: что Китай - наша родина и что наше призвание - освободить китайский народ от коммунистов», - рассказывает режиссер Чэнь Ликуэй, автор известного документального фильма «Пути тайваньской демократии». На одной стене ее темной маленькой квартирки-студии - афиша «Ностальгии» Тарковского, на другой - иранского фильма 90-х. Школьницей Чэнь говорила своей маме: «Мы будем жить в Китае», мама отвечала: «Не хочу», и Чэнь очень расстраивалась, что мама у нее такая темная и отсталая. Теперь она думает ровно наоборот, выучила тайваньский, забытый в школьные годы, и голосует за демократов. «Китайская идентичность была во многом навязана прибывшими с материка. Тех, кто от нее отказывался, репрессировали. Но современная тайваньская молодежь не чувствует своей связи с Китаем», - на чистом китайском выносит приговор функционер Демпартии Лай Ичжун.

ДВЕ ПАРТИИ - ДВЕ СУДЬБЫ

Вместе с Чан Кайши на Тайвань с материка ушли 1,5 млн человек. На Тайване к тому времени жили 10 млн. Но большинство пришельцев составляли армия и чиновники - они и стали управлять островом. Дальше все так, будто Василий Аксенов писал свой «Остров Крым» с тайваньской натуры. В то время как в материковом Китае строили коммунизм, на Тайване создали одну из самых мощных и технологически развитых экономик в мире. Правда, в отличие от утопии Аксенова, успешный капитализм и демократия оказались не так уж связаны друг с другом. Законы военного времени отменили только в 1987 г. Первые выборы президента прошли в 1996 г., а смена правящей партии впервые произошла в 2000 г., после полувека правления Гоминьдана. Тогда под лозунгом тайваньской независимости победил кандидат Демпартии Чэнь Шуйбянь, заканчивающий ныне свой второй срок.

Как в аксеновском «Крыму», на Тайване есть партия общей судьбы и есть партия раздельной судьбы. Парадокс в том, что партия общей судьбы и есть тот самый белогвардейский Гоминьдан, давний враг коммунистов. Именно председатель Гоминьдана Лянь Чжань был первым тайваньским политиком, который посетил Китай и встретился с коммунистами. История общения Гоминьдана с коммунистами даже старше Китайской Народной Республики. Бывший лидер Цзян Цзинго - советский комсомолец Николай Елизаров. Еще в 1925-м Чан Кайши послал его на учебу в СССР, там Цзян провел 12 лет и вернулся с женой, белорусской комсомолкой Фаиной Вахревой, которая потом была первой леди Тайваня Цзян Фанлян. Из СССР Цзян Цзинго привез идею пионерских лагерей, которую с удовольствием развивал на капиталистическом Тайване.

Самые яркие пункты программы кандидата Гоминьдана Ma Инцзю - создать между Тайванем и Китаем общий рынок и установить три прямых связи: почту, транспорт и торговлю. Пока между Тайванем и Китаем нет прямых авиарейсов и паромов. Большинство тайваньцев добираются до КНР через Гонконг, Макао или Сеул. Тот же путь проделывают товары. «Если создать общий рынок, наш экономический суверенитет растворится в китайском», - опасается демократ Лай Ичжун.

На тибетские события партии тоже отреагировали по-разному. Кандидат от Демпартии Фрэнк Се собрал митинг со свечами и факелами в поддержку тибетцев. Ма не сразу разобрался в общественных настроениях, но и он собрал митинг в поддержку Тибета. Чтобы переиграть соперника, Ма сгоряча предложил вообще бойкотировать пекинскую Олимпиаду. И это после того, как тайваньская сборная по бейсболу неделю назад выиграла право участвовать в играх и народ приготовился поболеть.

«Для нас Тибет - независимое государство», - от имени Демпартии заявляет Лай Ичжун. Чжан Жунгун, глава отдела Гоминьдана по отношениям с материковым Китаем, говорит, что ДПП использует Тибет для того, чтобы тайваньцы почувствовали - чем ближе к Китаю, тем опаснее: «Наш кандидат осудил действия Китая в Тибете. Но Гоминьдан считает, что договориться с Китаем гораздо менее опасно, чем провозгласить независимость».

БИЗНЕС ПО СОСЕДСТВУ

У Жун-и, президент Тайваньской биржи и бывший вице-премьер тайваньского правительства, снимает офис - а как же иначе - в башне 101, самом высоком небоскребе Западной Азии, названной так по числу этажей. Это чтобы переплюнуть башню, Китай заказал Норману Фостеру проектировать 800-метровый конус в Шанхае. Бизнесмены на Тайване вообще чувствуют себя уверенней, чем политики и военные. Остров с населением в 23 млн жителей является 17-й страной в мире по объему экспорта и 4-й по валютным резервам. При этом тайваньская экономика продолжает быстро расти - в прошлом году на 5,6%.

Но, рассказывает У Жун-и, значительная часть колоссального производства уже перенесена на материк. Тайвань чуть медленнее идет тем же путем, каким шел другой остров китайского капитализма - Гонконг, который давно вывел заводы на материк и стал городом штаб-квартир компаний и финансовых услуг. Уже почти 30% тайваньской торговли, $115 млрд, приходится на Китай - «бизнес все равно сам решает, где ему выгоднее работать», - У Жун-и признает существование мощного лобби тайваньских дельцов, которые поддерживают политиков, выступающих за сближение с Китаем.

Шеф гоминьдановских связей с Китаем Чжан Жунгун говорит прямо: «Цель Гоминьдана - воспользоваться развитием экономики Китая».

За несколько дней до выборов биржевик У Жун-и не был уверен, что Гоминьдан получит такой шанс: «То, что произошло в Тибете, поможет демократам получить больше голосов», - то ли печалился, то ли радовался он. За решительное наведение порядка в Тибете Пекин может расплатиться на Тайване. Даже если победит кандидат-гоминьдановец, сближение Китая с желанным островом замедлится или на какое-то время совсем остановится.

Александр Баунов

Русский Newsweek

2006-2010 © Мои проекты